Это одна из глав книги. Мне просто интересно может ли это быть интересно людям. Пишем с Мартой. Глеб Самойлов тут не при чем. Просто героя в очередной раз так зовут.

Синдро́м Стенда́ля — психосоматическое расстройство, характеризующееся частым сердцебиением, головокружением и галлюцинациями, проявляющееся, когда человек находится в зоне воздействия искусства или в месте сосредоточения большого числа объектов искусства.

- Гле-е-еб... Гле-е-еб, мать твою... Ну возьми ты трубку... - надрывался я сквозь зубы, прижимая к проколотому уху телефон и проклиная уже все вокруг себя - долбанный дождь, долбанную станцию метро Приморская, долбанную связь и свою долбанную влюбленность в этот чертов дарк трип-хоп. Гудки в телефоне продолжались. Наконец они просто умолкли. Прорычав нечто нечленораздельное, я запихнул сотовый в карман брюк и пошел к цветочному магазину. Полюбовавшись минут пятнадцать на все цветы, хотя зная с самого захода внутрь что купить, я подхватил едва-едва раскрывшуюся багровую розу за насыщенно-зеленый стебель и понес к девушке на кассе. Та меня уже узнавала. И знала, что я всегда беру только одно. Приветливо улыбнулась мне. Я по обыкновению молча выложил деньги. Как только продавщица все завернула, я схватил цветок и направился к клубу. У меня привычка - приходить заранее. Мне так удобнее. Но вот Глеб... Глеб слегка сумбурен для моей жизни - я предпочитаю придерживаться поставленного плана - у него же все - экспромтом, огалтело, бешено. Но в конце концов - он - один из самых близких мне людей - и такие мелочи прощаются сами собой. Я накрыл алые лепестки ладонью от нехадно хлещущего дождя. И, как только я забежал под навес возле двери в клуб, сотовый в кармане завибрировал. Я быстро нажал "ответ" - во-первых, хотел наконец-таки узнать, где Глеб, а во-вторых, не_хотел слышать Голос, до сих пор стоящий на мелодии звонка.
- Да! - наигранно раздраженно. - К "Арктике" иди!.. Ну вот всегда мы опаздываем! - брякнул я, зная, что до начала концерта еще целых двадцать минут. - Я в коридоре буду... Да, да... Жду.
Толкнул дверь, отряхнул мокрые волосы, выжженые краской. Прошел по маленькому коридору, сел на подоконник. Неосознанно поглаживал бледными пальцами розу. Люди входили - хлопали дверьми - ругаясь на погоду и отряхивая зонтики от воды. А потом я чуть не поперхнулся собственным дыханием - Он. Такой же... Такой, каким я его привык видеть - годами отработанный образ или настолько несчастная жизнь?.. Только Он один может приводить меня в _такое_ смятение - хотеть говорить с ним, но не знать о чем, хотеть слышать его голос рядом с собой, но не знать что, хотеть, хотеть, хотеть... Он пробуждал во мне последнего эгоиста - эгоиста, влюбленного скорее в свои чувства, чем в человека... Маленький и хрупкий - таких хочется защищать, о таких хочется заботиться. Вот охранники проверяют его сумку - его мокрые длинные смоляные волосы, черная кожа плаща, какая-то кривоватая усмешка, поднимает глаза - взгляд во взгляд - я и он. В черных болотах зрачков - блики света - болотные огни... Ближе.
- Здравствуй. - с придыханием, тихо, почти интимно, он говорит практически шепотом - вынуждая наклоняться к его лицу, к столь красиво очерченному лицу...
- Здравствуй... - повторил я и выдавил подобие улыбки.
Ушел. Исчез, испарился. Момент - столь быстрый, но настолько прочувствованный... Аж больно. Пальцы неосознанно гладят лепестки - моя маленькая роза - не знаю, согласишься ли Ты быть на ее месте - я бы подарил тебе сон - самый прекрасный какой могу - я поцелую твои уставшие воспаленные веки - и ты заснешь...
- Андрей, Андрей, епт!! - Глеб пнул меня что было сил по ноге. - Что ты как зомби, блин? Вставай, поднимайся, не ты ли мне говорил, что мы опаздываем?!
***
Андрей которого я звал уже раз в десятый наконец отреагировал, правдо на пинок. И еще будешь говорить, что мы опаздываем. Сам сейчас сидишь и смотришь на кого-то...
-Да прекрати ты грузится, мать твою, что ты депресивный то такой???- тихо ругался на него я.
А Андрей как всегда не реагирует. Опять влюблен. А точнее ему опять КАЖЕТСЯ, что он влюблен. В мальчика... Ну опять. Опять депресняк, который он сам себе придумал. Но надо его поддерживать, и даже не потому, что у него есть причины для депры, а потому, что он почти единственный друг. Просто Андрея еще не настолько все достало. А меня- сначало достало, а потом стало пофиг. У меня есть свои несколько друзей, своя "Агата Кристи", и я сам. Больше мне не надо от жизни ничего.
Андрей пошел быстрее, продвигаясь к входу в зал. Опять обидился
-Андрей, блин, прекрати- затараторил я- что с тобой наконец? прекрати из-за него грузится и обижаться на меня за правду! Он- музыкант. И по-моему не очень хороший парень. Откуда ты знаешь, что у него никого нет. Он же пафасный, а бабы... да и парни-подумав добавил я- таких любят.
Мы подошли к входу. Вся одежда теперь светилась в ультрофиолете( и все подозрительные белые пятна на одежде- тоже ).
Мы заплатили за вход рублей 200. Таскаюсь за Андреем везде сколько бы это не стоило. Наверное это подсознательная боязнь, что он найдет друзей лучше, чем я, а я(как было уже много раз) буду послан. Нам на руки ставят ультрофиолетовые печати "Арктики". Надо будет на вечер кого-нибудь найти, и возможно потом она даже окажется неплохой девченкой... Хотя сколько я их уже находил. Они все одинаковые. Пустые. Можно конечно, как Андрей, и с девочками и с мальчиками... Но я так не привык. Хотя нас с Андреем и так за гомосеков принимают. Думают, что я его люблю. Идиоты, не знают, что такое настоящая дружба. Ладно, это их дело. Я не собираюсь что-то менять в наших отношениях. И если я хочу, я буду показывать сколько он для меня значит. Ведь в конце концов с этими людьми я вижусь два-три раза в жизни, а дружба с Андреем у нас лет с двенадцати.
Наконец, мы вошли в зал. На сцене-опять какая-то металлическая группа. Музыканты настраивают инструменты. Иногда становится жалко тех, кто здесь выступает. Здесь нет почти ничего, кроме больного на бошку звукаря, дерьмового звука и крайне тупой публики... Ну что ж, сегодня- мы ее часть. Будем отрываться как идиоты и пить все, что вообще можно пить. Благо деньги пока что есть...
***
Прожекторы мигали, как ненормальные. Ненавижу освещение этого клуба, Арктики. Да и саму Арктику. Да и, что уж скрывать, само это слово - "клубы". Это дико - платить сумму колеблющуюся от 150 до 400 рублей - за право увидеть человека - которого КАЖЕТСЯ любишь - это не любовь - "чтобы так любить надо родиться дураком". Это абсурдно. Но у меня в этом - потребность. И я благодарен Глебу, что он со мной ходит, хоть и не любит эту музыку, и не переваривает, так сказать, этого человека.
Визжащие гитарные ритмы разрывали виски, я потянул друга за рукав свитера в глубину зала, к столикам. Здесь хорошо было видно звукера, играющего в пасьянс. И это во время выступления.... Пиздееец. Если бы я выступал, я бы костьми лег, но нашел бы себе собственного звукера.
- Мя-я-ята-а-алл! - пафосно продикламировал я Глебу на ухо. Тот усмехнулся.
Мы подошли к бару. Я, конечно же, тут же отхватил свой обожаемый ядовито-красный кампари, а Глеб - Бэйлис. Расселись за столиком. Я неосознанно бегал глазами по полутемному помещению - искал его - не находил - вновь утыкался в бокал. Я умолял металлюг заканчивать выступление - это, конечно, было страшным неуважением по отношению к ним и тем нескольким людям, стоящим у сцены, но, черт побери, у меня даже сердце стучало слегка сбивчиво от предвкушения...
- Ну когда ж уже... - вырвалось у меня.
- Да сдался тебе этот... как его... - Глеб поморщился.
- Гришин. - подсказал я.
- Сдался тебе этот... Гришин... - его аж перекосило, когда он произносил фамилию.
- Что поделать...
И мы замолчали. "Мяталл" на сцене вроде бы даже подходил к логическому завершению. И вот, действительно. Вокалист проревел в микрофон что-то типа "спасибо всем" и удалился со сцены, гремя цепями. За ним удалились и остальные участники группы. Я увидел знакомую маленькую фигурку на сцене, выносящую ноутбук. Вот фигурка согнулась над экраном и что-то настраивает. Я залпом допил содержимое стакана и чуть не поперхнулся. Взял розу и пошел к сцене. Глеб обреченно потащился за мной.
Первые аккорды разорвали тишину и легкий гомон в глубине зала, словно острая бритва - кожу. Первые аккорды Боли. Аккорды его Маски Саморазрушения. Он вышел точно в середину сцены, сжимая в красивой, фигурной руке микрофон, все также двигаясь - находясь в своей персональной ностальгической коме. Он вводил и меня в кому - но не ностальгическую, а какую-то... влюбленную, что ли... Когда он пел, я НА САМОМ ДЕЛЕ не чувствовал себя, своего тела, всего вокруг. Я ощущал только его. Это было так возвышенно-странно. Он открывал мне какие-то неизведанные стороны музыки - любви - ностальгии - боли - горечи - исповеди - себя. Если только это он на самом деле. Если это его жизнь. Если это так, то, пожалуйста, пусть я - эгоист долбанный - буду твоим смыслом. Песни шли одна за другой - после каждой шепот - "Спасибо" - я уже потерял понятие - время... Моя персональная кома - Он. Мой маленький наркотик, маленький, но уже вызвавший жесткую зависимость. Эти скулы - они мне снятся всегда - мне последнее время снится только одно... Кажется, такое называется синдромом Стендаля. Это такая разновидность шока. Когда произведение искусства столь красиво, что ошеломляет зрителя. С людьми случаются приступы бешеного сердцебиения. У них кружится голова. Когда ты смотришь на великое искусство, ты забываешь, как тебя зовут, ты забываешь даже, где ты и зачем туда пошел. Великое искусство может вогнать в депрессию и вызвать истощение организма - амнезию - панику - инфаркт - и, наконец, клиническую смерть.
Я услышал знакомые фортепианные ноты. Ах черт... Розы. Небо... Я ждал второго проигрыша - когда - я протяну ему розу - и - как обычно - он поцелует мои пальцы - не смотря ни на что - ни на то, что я парень, ни на публику вокруг. Не смотря ни на что. И вот проигрыш - столь красивые аккорды - мои пальцы соприкасаются с его - легкий поцелуй суховатыми губами - улыбка и "Спасибо".
***
Хотелось, как говорят в интернете "убиццо ап сцену". У нее стояли готичные парочки и сосались. Типо "у него любовь прошла, а мы еще любим"... Очередное придуманое в клубе чувство. Любите... Вы сколько знакомы?? Час? нет.. Может два? Ну да, тогда это без сомнения самая настоящяя любовь...
Ко мне уже начали клеиться какие-то готелки. Они танцевали вокруг меня, видимо думали, что я начну завараживаться их танцом и присоеденюсь. Бляди, они повсюду. Но я пришел с Андреем и уйду с ним. А то вдруг еще подцеплю бабу, а потом Андрея не найду.
Наконец мальчик, этот Гришин, на сцене перестал шептать в микрофон непонятно что. Все аплодировали, а я сидел на столе около сцены и рассматривал свои руки. Хочу сново осознавать фразу "и все становится правильным, как моя рука", но при Андрее, в "Арке" и без надобности, лучше не стоит. Не хочу подсесть.
-Андрей, пошли...- он стоит, заворожено смотрит на сцену- Андрей, мать твою, пошли уже. Ну пожалуйсто... Тебя пнуть, чтоб ты отреогировал?? Андрей!!!!
-Что?- произнес он повернувшись.
-Ну неужели...-сказал я- пошли, давай!
Я дернул друга за рукав.
-Подожди, я хочу его увидить еще раз... Сейчас он выйдет.
- Андрей, на сцене видел, пошли.
-Ну еще разооочек...- захныкал он- я так люблю его лапки...
Все это уже порядком надоело и я пошел к бару. Нады бы выпить что-нибудь крепкое, чтобы забыть обо всем: о вечно влюбленном в музыкантов Андрее, о тупых готелках, о некачественной музыке, о звукаре, который помоему освоил все посьянсы и "перешел на следующий уровень"... Но я заказываю "Б-52". Люблю ликер. Любимые музыканты надоумили. Может сделать, как они советовали, выпить пять рюмок. Как выразился Вадим "дозу невозврата" и пойти клеится к кому-нибудь... Может к Андрею? Ему по моему пофиг...
***
Меня словно магнитом понесло к маленькому мужчине, устало спускающемуся с лестницы. Увидел меня - вымученно улыбнулся. Я тоже как-то попытался выжать из себя подобие улыбки.
- Ты сегодня был бесподобен... Впрочем, как и всегда... - сказал я, становясь при этом под цвет огнетушителя (благо, освещение в Арктике оставляет желать лучшего).
- Спасибо тебе. - тихо ответил он, чуть взмахнув розой. - Ты мне очень помогаешь... Приходя на концерты...
- Тебе спасибо. Только тебе, слышишь?
И я не выдержал - чувства перли наружу, не обращая внимания на все законы, рамки и правила, да и кампари сыграл свою роль - и обнял его. Крепко-крепко. Прижал к себе маленькое нескладно-умилительно-прекрасное тело так близко, настолько вплотную, что чувствовал запах кожаного плаща и его волос. Пальцы бездумно гладили по позвоночнику. Лицо - так рядом - изгибы скул ощущаются так явственно. И, наконец, я отпустил его. В блеске черных зрачков-омутов вижу - ошеломлен, но польщен. Очень и еще раз очень.
Бессознательно погладил его пальцами по волосам. "До встречи" прошептал прямо в ухо. Он улыбнулся. Искренне. Чисто. Светло. А я пошел к барной стойке - надо было выпить и успокоиться. Успокоиться... успокоиться... Заказал сразу абсент - долго наблюдал на синим пламенем в стакане - а потом выпил бокал залпом и отправился на поиски Глеба. Ни в зале, ни на танцполе, ни в Тортуге его не было. Оставались только два варианта его местонахождения - либо он напивается в нижнем, "цивильном" баре, либо утащил какую-нибудь малолетнюю готоблядь в кабинку туалета.
Проверив бар и не найдя там каких либо признаков присутствия здесь друга, я решительным шагом направился к двери туалета.
***)
Сегодня было лень затаскивать кого-либо в туалет, лень было, если  честно даже трахаться. Лень все. Ко мне явно клеелась стоящяя рядом девочка, а я нагло курил сигарету, делая вид, что она мне нравится. Дверь туалета в очередной раз распахулась.
-Глеееб!- протянул Андрей.
Девочка, которая так долго меня коеела, посмотрела на Андрее прямо таки испепеляющим взглядом. И с надлежащим готелке пафасом сказала:
-Мы вообще-то разговариваем.
Но на нее помоему никто не обратил внимания. Лицо Андрея было какого-то бледно-землистого. Что-то явно случиось. Может этот его Гришин что-то сказал. Если сказал, то я ему бошку откручу…
***
- Камрад, ну куда ты пропал? - я постарался улыбнуться. - Пойдем в нижний бар, посидим, отдохнем... Сьедим по салатику, нэ?
Отчаянно генерируя позитив, я взял товарища за руку и, мягко отпихнув разукрашенную дамочку в сторону, что способствовало возмущенному попискиванию с ее стороны, вышел из туалета. На сцене вновь - "мяталл", и барабанные перепонки чуть ли не лопаются после такой спокойной и тихой музыки Тени Дождя. Я быстро прошагал размашистым шагом по залу, таща за собой Глеба, и пинком открыл дверь. Мы прошли по небольшому коридору к находящемуся в атмосфере абсолютного спокойствия "цивильному" бару. Мягко бухтел телевизор над ухом, не было ярко-режущих глаза неоновых вывесок и прожекторов этой долбанной Арктики. Мы уселись за деревянный столик. Глеб закурил очередную сигарету, а я направился к барной стойке - взять чего-нибудь поесть.
Только через несколько секунд я понял - он тоже здесь - и, черт побери, он смотрит на меня, хотя рядом с ним сидит какая-то девушка и что-то увлеченно рассказывает ему. Я быстро схватил меню и поспешил обратно за свой столик.
- Ну давай, выбирай там чего-нибудь... - бросил я Глебу и принялся старательно прятать глаза от музыканта.
***
Я уткнулся носом в меню, куря сигарету за сигаретой. Надо бы взять что-нибудь алкогольное. «Пина колада» наверное лучший вариант. И Андрей ее не любит. И не напьется до состояния «небыть». Хотя ему и так уже кажется хорошо. Очень не хочется, чтобы он сейчас начал вести себя как обычно, когда пьяный. Я перестаю его уважать, начинаю даже ненавидить. Иногда мне его просто жалко. Все же сколько бы убогим не был объект его обожания, он- мой друг.
Я заказал коктейль и рассматривал свои белые, и наверное холодные(по словам Андрея) руки, сжимающие сигарету. Коктейль наконец принесли. Вкусный, сладкий, холодный и сильноалкогольный. То, что нужно, чтобы расслабится и наконец-то позаниматься фигней вместо того, чтобы грузится вместе с другом. Не к добрум эгоизм возвращяется, ох не к добру.
Только минут через пять я заметил, что Андрея нет. Гришин сосался в углу со своей бабой. Куда он ушел не знаю- искать по «Арктике» бессмысленно. Это то место, где можно спрятать хоть гиппопотама. Правдо парадокс заключается в том, что все почему то могут найти тебя.
Еще минут через десять, немного шатаясь вошел Андрей и сел рядом со мной.
-Глебсон… Мне плохо… Ты это видил?- сказал он, кивая в сторону угла.- Сосутся…. А она ведь красивая…
-Успокой меня как-нибудь- пьяно проборматал он и начал медленно приближаться своими губами к моим. Мои догадки о том, что в понимании Андрея «успокоить» оправдались. В конце концов пусть все это увидят- я пьян, он пьян. пусть считают кем угодно. Если он от этого успокоится- то все будет хорошо, а больше не мне, ни ему ничего не надо.

Мозг давно уснул, собственно, последние остатки совести - тоже. Для чего я это делал, для кого, зачем и почему - не знаю, ничего не знаю. Плохо? Нет, но и не хорошо тоже. Я оторвался от губ друга и посмотрел на Него. Он старался не смотреть на меня, его дама опять таки что-то упорно ему втирала, и, судя по его лицу, ему было не сильно интересно. Мне хотелось орать и плакать, казалось, сердце сейчас лопнет. Что самое досадное, я рад бы был забыть о нем и не вспоминать никогда, но я просто не мог этого сделать. Сколько раз уже пытался... Меня неосознанно тянуло на все эти бесконечные "пати" только ради одного его. И я постоянно напивался, и чувства шли наружу - и неважно, абсолютно неважно было кто находился рядом - чувства доставались ему. Я использовал людей как унитаз своих эмоций, и они с радостью принимали эту должность. Как я хотел хотя бы раз прикоснуться к изгибу его губ - а потом понимал, что просто-напросто ничего, кроме морального удовлетворения, не получу. Но, черт бы меня побрал - как иногда - как мне нужно это моральное удовлетворение - простое и нежное. Слова уже перестают иметь для меня смысл - для меня практически все перестает иметь смысл - я сломаю грани и рамки, любые стены, построю новые мосты - я постараюсь сделать это. И плевать уже - на правду и ложь, на любые стеснения и страхи - плевать - Он делает из меня другого человека, сам того не осознавая - и я не противлюсь этому - я уже не в состоянии противиться чему-либо.
Я, слегка пошатываясь, встал с деревянного стула и пошел к нему. Он немного удивленно приподнял брови. Я постарался как можно менее пьяно сказать:
- Можно тебя на секунду?..
- Да, конечно. - тихо ответил он, внимательно вглядываясь в мои зрачки.
Встал со стула, быстро погладил руку дамы, которая брезгливо посматривала на меня, и пошел за мной в коридор. Присел на подоконник.
- Я тебя слушаю.
Мальчик, расскажи мне правду, а? Не ту раздутую псевдо-трагично-красивую легенду, которую ты упорно льешь людям в уши со сцены, а правду. Да хотя кто я тебе, чтобы ты мне ее открыл. Но я не могу больше видеть и слышать неправду. Точнее, правду, но слишком уж преувеличенную. И - хотя я знаю достаточно о твоем подловатом характере - я не могу заставить себя забыть о тебе. Поэтому - расскажи мне Правду. Пожалуйста, не_мой мальчик, пожалуйста. Может, тогда моя дурная голова будет свободна от твоих образов.
И я, совершенно не понимая уже ничего, поцеловал его в губы.
***)
Хотелось… да даже непонятно чего. Может сдохнуть, или влипить Гришину, а потом и Андрею по морде. Потом- рыдать, или догнать ту дамочку. Да, черт возьми я собственник. Да, я не могу видить когда МОЙ друг сосется с каким-то мужиком. Я, почти ничего не осознавая, подлетел к ним, когда Андрей уже отшатнулся от него.
-Зачем ты, сука такая, ломаешь жизнь МОЕГО друга- прошипел я, прижимая музыканта к стенке- ты вообще его видил на своих концертах??? Ты же из него бабу делаешь, зачем ты с ним говоришь о том как важно тебе его присутствее. Тебе же все равно!
-Да нужны вы мне гомосеки несчастные!- взвизжал парень- И ты и твой друг!
Этого я уже не выдержил, и мой кулак непроизвольно полетел ему в лицо.
Затем: все как в тумане. Очнулся только на улице- когда почувствовал на плече мягкую руку Андрея  и услышил свое имя. Совсем не обижено, даже нежно. как будто извиняется…