Аффторы( жгущие и не очень.)- Марта Хэйтс, Маленький Фриц
Главный вдохновитель- Яриныч

Действующие лица:
Самойлов Вадим - спящий организатор
Самойлов Глеб - алкаш номер раз и по совместительству второй организатор (но он об этом забыл)
Михаэль Драу - местная истеричка
Мари Слип - жертва местной истерички
Петр Воронов - местное светило Разума
Ярина - алкаш номер два и по совместительству маленькая хрупкая женщина (но она об этом тоже забыла;))
Лиррия - флегматик
Дмитрий Гришин - маленькая хрупкая мужчина
Марта Хэйтс - девушка
Маленький ФРиц - нечто
Максимко - жертва обстоятельств в лице собственной наглости

Как-то раз (скажем без указания даты. Как говорил бессмертный Булгаков, с датой документ становится недействителен) группе Агата Кристи, а в частности двум братьям Самойловым ударила в голову некая моча. И была она такова - организовать собственную пати для всяких молодых музыкальных дарований. И стилем сей пати решили они выбрать готику, дарквейв и всяческие прилагающие музыкальные стили. К слову, идея-то была неплоха. Можно сказать, просто шикарна. Но что из этого вышло... Ух-х, до сих пор стены клуба (названия которого мы тоже не разглашаем, соблюдая обязующую анонимность) трясутся при одном упоминании того воистину великого дня. Так о чем там бишь я? Ах да, Самойловы. И вот братья, предварительно покопавшись в Интернете и добыв кучу всякой разной информации, составили список желаемых групп. Сопровождаемый яростными спорами и сгрызаниями несчастной пары карандашей, список появился на свет. И был он таков (ниже приложен он самый, даже c комментариями):
1) Otto Dix - Ну, пафосные они, но поют неплохо.
2) Neutrale Erde - бабы, пишущие электронику, это всегда круто. Ваш мозг обещает быть сожженым.
3) Тень Дождя - под это вы неплохо можете выспаться за столиком в баре
4) Агата Кристи - ну и это, конечно же, МЫ, ваши горячо любимые декаденты и организаторы.
Ждем вас на нашей грандиозной вечеринке!

И вот, знаменательный день настал. Тщательно замаскированные организаторы сидели в глубине зала и о чем-то, с совершенно декадентскими мордашками, болтали. Около сцены, на которой выступала Тень Дождя, у самого края какая-то девочка пускала слюни на пол, рядом с братьями медленно засыпало еще одно существо. Это была последняя выступавшая группа…
***
В это время в гримерке сидела группа Otto Dix…
- Это не я, это все он! - кричал Слип.
- Прекрати повторять за ней фразы! - сказал Петр, указывая на Драу.
- Я не она, я он! - воскликнул Драу - и вообще иди ты из группы в свою филармонию!
- И пойду ведь! И хрен у вас будет красивая скрипка! Такого музыканта теряете, северяне необразованные!
- Петенька, не уходи! Не оставляй меня одного с этим шизиком! - вопит Слип, вставая на колени перед Петей
- Не трогайте меня, голубые! Слип, хоть ты, блин! Я думал, вы нормальные… Слип, а давай вместе уйдем от него! Ведь это он тебя провоцирует! - быстро говорит Петр
- Думаешь, я не пытался… - шепчет Слип, указывая на фингал под правым глазом
Петр сгребает Слипа, синт и скрипку в охапку и пулей летит к двери. Дверь не поддается. Петр пытается ее открыть…

...И именно в этот момент ее решают открыть с другой стороны. Дверь (соответственно, вместе с Вороновым и его ношей) отлетает в сторону под действием дружного совместного пинка двух правых ног, обутых в тяжеленные гады. Все обитатели гримерки, находясь в священном ужасе и одновременно куче-мале, пытаются нащупать челюсти где-то на полу и подобрать вываливающиеся от своей чрезмерной округленности глаза. Тем временем, в гримерку заходят две обладательницы кожаных гавнодавов. Первая, с красными прядями, плюхается на диван и, подняв стакан с джином, салютует второй даме, которая также эпатажно плюхается рядом. Дверь захлопывается. Петр взвывает.
- Яриныч... - ноет Слип из-под скрипки, синтезатора и Воронова, венчающего макушку этой горы. В самом низу, следовательно, оказывается Драу, который, если бы мог, орал бы сейчас так, что все лампочки в радиусе километров трех лопались бы.
- А? Чего, Слипыч? - дама кладет ногу на ногу. Все молча удивляются, как эти ботиночки не притягивают хрупкую ногу дамы к земле.
- Эта... Дверь... - он не успевает договорить, так как выбравшийся из-под него Михаэль замахивается на него микрофонной стойкой.
- Ты, изменщик поганый! - вопит ранимый музыкант.
Петр резко хватает его за руки и держит разбушевавшуюся звезду. Слип мгновенно выхватывает у Ярины джин и вливает в глотку сопротивляющемуся Драве. Тот успокаивается и сползает из "обьятий" Воронова на пол. Мари облегченно выдыхает, пару раз пинает тело в поисках признаков жизни и продолжает незаконченную фразу:
- Эта дверь не открывается изнутри!!...
- И как мы, бля, теперь выйдем?.. - возопила до сего момента молчаливая Лирро.
- Не волнуйся, не волнуйся, мы что-нибудь придумаем... - начал скрипач, как вдруг ручка двери вновь начала поворачиваться...

В дверь входят две фигуры в черных плащах и черных очках.
- Не… - кричат все хором, но дверь захлопывается.
Хор многоголосого «Бляяяяя!!!!» оглашает гримерку.
Глеб (который, как вы уже догадались, был одной из фигур) спокойно и немного пьяно спрашивает:
- А что, собственно случилось?
Все в гримерке на перебой начинают что-то говорить. Глеб с Вадимом отходят назад к двери… и понимают, что она закрыта.

- Так што ш мы делать будем-то, а?? - растерянно сказал старший Самойлов, в ужасе глядя на только что захлопнувшуюся дверь.
- Да выбить ее, и дело с концом! - радостно возопил Глеб - этому-то только что-нибудь выбить.
- Полностью поддерживаю! - вскричала Ярина, за все происходившее время даже не вставшая с дивана.
- Ну нет, мы ведь должны решить все рациональным, цивилизованным методом... - сложив руки на груди, заявил Петр.
- Ага, мы ее та-а-ак нежненько, цивильненько выбьем... - мило и многообещающе улыбнулась Лиррия.
- Ну, надо как-то... Ну чтоб было как у людей, ну... - нерешительно начал Слип.
- Не старайся, Слип, человеку ты не уподобишься... Все равно произошел от обезьяны! Ею и остался... - взвыл Драу откуда-то из угла. Клавишник побагровел.
Пока наши герои тратили время на бессмысленные выяснения отношений с дверью, она - зачинщица всего сырбора - тихо скрипнула и в гримерку вошел маленький хрупенький мужчина, вымученно улыбаясь преследующей его девушке, что-то непримиримо говорящей ему прямо в ухо. Та радостно подпрыгивала, еще больше нависая над мужчиной, и вновь что-то говорила, гладила музыканта по плечам и старалась мило зубоскалить.
- ...Ну, да, да, да, я понимаю, что вы очень-очень любите мое творчество и все такое, но это не причина, моя дорогая, сжимать меня каждые пять секунд так, что у меня уже все кости хрустят...
- Ой, ну простите, простите, я не хотела... Ну просто я... я... ну... ээ... вот так вот вышло... да...
- Ладно, ладно. Все. - мужчина гладит девушку по волосам, пытаясь прервать поток нечленораздельных восклицаний, что, собственно, подействовало.
Музыканты поворачиваются к парочке, но уже поздно. Дверь, опять, уже в который раз, захлопнулась. Слип взвыл и упал лицом в диван. Ярина сочувственно похлопала клавишника по спине. Наступает тишина.
- А чего не так-то? - растерянно спрашивает девушка, поглядывая на мужчину. - Что мы настолько стрёмно смотримся вместе?

Музыканты молчат, ибо чувствуют, что обидеть эту девушку равно суициду. Глеб тихо и нервно ползет в угол и достает из кармана фляжку с коньяком. Выпивает. Вадим судорожно вздыхает и ждет эффекта.
- Ребя-я-а-та… - протягивает Глеб - а давайте все нажремся нах!
Молчание.
-А давайте!! - вскрикивает Ярина и достает из какого-то кармана фляжку и тоже выпивает.
В гримерку влетает что-то ужасное и вопит:
- Марта, твою мать, прекрати кидать меня, я за тобой по залу пол часа бегала, я же просила меня разбудить, когда концерт закончится!!!
От этого крика дверь медленно захлопывается. На это ужасное нечто накидываются Петр, Слип и Лиро и начинают душить.
- Этот мир сходит с ума! - орет существо и пытается открыть дверь. Через пять минут до него доходит - А здесь закрыто… А как мы выберемся??
Все начинают убиваться об стену…

- Итак, давайте скооперируемся. - начал Петр (видимо, в собравшейся компашке он был самым спокойным и здравомыслящим одновременно). - Что мы имеем?
- Коньяк! - завопил Глеб, уже наливая Ярине в маленькую стопочку напиток. (К слову, Ярина ему понравилась. И как собутыльник, и как собеседница).
- Да не в том смысле! - поморщившись, махнул рукой Воронов. Но, оглядевшись, понял, что никто его не слушает. Все были заняты своими делами.
В одном углу мрачно сидел Слип, жуя все ту же жвачку уже второй час, рядом сидел Драу и что-то бухтел ему в ухо. Судя по лицу клавишника, эта тирада не доставляла удовольствия Слипу, зато Михаэль тащился, как удав по пачке дуста. На диване разлеглась флегматичная Лирро и курила, застилая дымом всю гримерку. В другом углу выпивали Ярина и Глеб (откуда у них оказалось столько алкоголя, только им и известно). Недалеко от них некое существо (никто еще не разобрался кто это, ПОЧЕМУ это здесь и вообще КАК это назвать) засыпало Вадима вопросами, который медленно засыпал, и под каждое расталкивание существа всхрюкивал и вопил: "Да, да!! Вы все правильно поняли! Это было именно так!" и падал спать снова. И наконец в последнем углу сидели маленький мужчина с девушкой и курили, показательно не обращая друг на друга внимания, изредка стреляя глазами друг на друга. Причем с одинаковой периодичностью.
- Мы имеем вот что! - Петр встал на табуретку, чуть не стукнувшись головой об лампочку, и продолжил орать. - Так как клуб закрывают на лето, а мобильной сети здесь нет, боюсь, что сидеть мы здесь будем три месяца!
Все мгновенно замолчали. Прошло несколько секунд осознания и люди зашумели еще громче.
- К черту эту сраную дверь!!
- Да я тут сдохну через три дня нах!
- Не волнуйся, я помогу тебе сделать это быстрее!
Вдруг все услышали звук. Звук был примерно таков: "Тыдыщ!". Всех заинтересовало это "тыдыщ". Повернувшись к месту издавания такового, все обнаружили еще одного субьекта. И многих его появление весьма не обрадовало.
- Блинчег? - выдала девушка, на секунду оторвав взгляд от мужчины.
- Макс, сука! - завопила Ярина. - Отойдите все, щас я придушу эту маленькую мразь!!!
Субьект заверещал, замахал лапками с наманикюренными ободранными коготками, заметался по гримерке от медленно надвигающейся, как гроза, Ярины. Девушка, подмигнув даме, поставила субьекту подножку, что спровоцировало громкий бум, где-то недалеко от табуретки, на которой стоял Воронов. Тот брезгливо поморщился, едва метнув взгляд на то, что валялось где-то под ногами. Ярина наступила гадом на штанину пытающегося встать Максима и провозгласила:
- Не спасешься, не уйдешь!!...
- Да здравствует правосудие! - заорала девушка.
- Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТВЕЧАТЬ НА ВАШИ ВОПРОСЫ БЕЗ МОЕГО АДВОКАТА! - запищало тело.
- А тебя и не просят отвечать!- мило улыбнулась Лирро сквозь завесу табачного дыма.
Наступив гадом Максиму на отсутствие филейной части, Ярина задумалась - какая часть тела наиболее пригодна для удара и менее пачкотлива для ее обуви. Но, по прошествии нескольких секунд, она решила не терять время зря и преступить к экзекуции. Тело еще пробовало попискивать, но когда оно издавало подобные звуки, Драу, мучимый похмельем, пытался под них подстроиться, чем вызывал еще более громкий вой находившегося рядом Слипа, в истерике закрывающего уши руками. Петр угрюмо хлюпнулся на табуретку, наблюдая за разворавающимся действом. В уголке с широкой пьяной улыбкой сидел Самойлов младший и, созерцая эту сцену, ностальгически выдавал важдые пять минут: "Э-э-эх-х-х, молода-а-асть... Вот мы в свое время... то-о-оже...". В такие моменты Вадим во сне подхрюкивал и восклицал: "О да, да! Еще по пятьдесят!".
Но все же, вернемся к нашим баранам, точнее, барану. Ярина, прокрутив в голове еще раз алгоритм своих действий, взяла завалявшуюся рядом и уже настрадавшуюся за этот день микрофонную стойку и размахнулась что было сил.
- НЕ ВИНОВАТОЕ ЙА!!! - возопило тщедушное тельце.
И, в самый кульминационный момент смертоубийства, Петр вскочил на табуретку и заорал:
- СТО-О-ОЙ!
- Оставь меня, скрЫпач, я в процессе!
- Да подожди ты, подожди!! Как он сюда попал? Как он попал в гримерку??
На мгновенье все застыли. И повернулись к Жертве.
- Да-да, Максим, мы тебя внимательно слушаем! - ласково сказала Ярина.
- Ну... ню... я... - замялся Макс. - Да вот...
И тут Ярина встала на скрюченного субьекта вторым гадом, что оказалось весьма действенно.
- Да вон там окно, изверги!!! - заорало оно и вырубилось.
Хрупкая дама спрыгнула с отсутствия пятой точки Макса на пол, отряхнулась и угрюмо сказала:
- Ну ты Петр, сцуго... Весь катарсис мне обламал!
Пока происходила вся эта прилюдная казнь, в другой части гримерки тоже царило Невообразимое. Михаэлю, видимо, немного ударило в голову (неизвестно чем - алкоголем али мочой), и он, изрыгая из себя проклятья тонким писклявым голосом, прыгал, пытаясь нависнуть над Слипом, все также меланхолично жующим жвачку. Кончилось это тем, что жвачка полетела Драу в глаз, подобно пробке из шампанского. Это, к слову, на несколько секунд остановило прежде непрекращающийся поток ругательств, точнее, не остановило, а сделало его тише и злостнее, комментируя этим процесс отдирания жвачки от бровей.
Тем временем, в сторонке, сидело маленькое хрупкое мужчино и покуривало, зыркая на всех ненавидящим взглядом. "Эх, суета сует..." изредка выдавало оно и закуривало новую сигарету. Так как пепельницы рядом не наблюдалось, мужчино стряхивало пепел на мелированную голову, невесть откуда взявшуюся рядом. По другую сторону от мужчины лежало посапывающее тело. И мужчина, мучительно вздыхая, поочередно стряхивал пепел на голову то одному,то другому.
- ТА-А-АК! Так значит, тут есть окно! - вдруг гаркнул внезапно проснувшийся Вадим, поднимаясь и образовав вокруг себя облако пепла. Маленькое мужчино от неожиданности подпрыгнуло, чуть не поперхнувшись сигаретой, и упало на Максима. Тело что-то вякнуло и вновь обрубилось.
- Чур я вылазю первым на свет Божий! - взметнулся Вадим и кинулся к окну пулей.
Никто так и не успел остановить незадачливого организатора.
Хорошо выспавшийся и готовый к подвигам, по пути вынув из-под Петра табуретку, он решительно направился к окошку, располагающемуся под потолком гримерки. Установив табуретку, он открыл окно и полез на свет Божий. Свет Божий встретил его с распростертыми обьятиями. Но окно было против этого воссоединения. О чем, собственно, начали догадываться все обитатели гримерки (окромя Максима, находящегося в отрубе, и Драу, которого волновала только собственная персона) после фразы, звучащей слегка приглушенно из-за стены:
- Подтолкните меня кто-нибудь!
Лирро с разбегу нанесла сокрушающий, но, к сожалению, вызвавший только дикие вопли, удар под зад.
- Что-то тут не так. - хмыкнув, сказала она и отошла.
- ПРОСТО У КОГО-ТО В ГРИМЕРКЕ СЛИШКОМ МАЛЕНЬКИЕ ОКНА! Я буду жаловаться!
- Просто кто-то слишком много ест... - пробурчала Ярина себе под нос.
- И мы опять таки пришли к единственно важному в данной ситуации вопросу, - начал Петр с лицом все повидавшего в жизни человека. - И вопрос этот таков: "Кто виноват и что делать?"
Вопрос поверг музыкантов (и прочих существ в гримерке) в меланхолию.
***
Ворон шел по улице. Солнце слепило глаза и, не обращая внимания на яростные попытки гота прикрыться кружевным зонтиком своей подруги от его слепящих лучей, удручало его своим светом. И это вгоняло в депрессию. И наводило на мысли о суициде, столь распространенным среди готов в данное время года.
- Как все мне осточертело... прощай, жестокий мир... - начал разговаривать с зонтиком несчастный гот, и гады грустно поскрипывали в конце каждой депрессивной фразы. - Я покину этот свет с высоко поднятой выжженой черной краской головой... одинокий и непонятый... этим Светом... И никогда не заметит что я исчез... - гот всхлипнул, - никто не придет ко мне на могилу... никто не положит на надгробье черную розу... никто не помянит мою грешную душу рюмкой абсента... настоящего абсента, а не какого-то там коктейля!
И он, вытирая нос черным вязаным шарфом, шел все дальше по одинокой улице. Но тут его внимание привлекло нечто шевелящееся в проеме маленького окна. Нечто шевелящееся было половиной тела мужчины (весьма упитанного, к слову). И лицо этого мужчины почему-то показалось готу до боли знакомым. Подойдя поближе, Ворон понял все. "Бог послал мне счастье на смертельном одре!!" промелькнула мысль и также быстро умелькнула. Гот медленно и пафосно подошел к половине тела и с придыханием изрек:
- Скажите... А вы правда... Вадим Самойлов?
Тело шевельнулось.
- А? Что? А-а-а, молодой человек, молодой человек, помогите мне, умоляю. Я вам даже автограф дам. Правда-правда! - и Самойлов постарался мило улыбнуться (в такой ситуации эта попытка была просто героической).
- Ну-у... Вы же не думаете, что я ограничусь одним автографом... - загадочно поведя подрисованными бровями, сказал Ворон.
Самойлов старший приготовился к самому худшему.
- Мои требования - сто пятьдесят автографов, - гот аж зажмурился от удовольствия, представив прибыль, которую сулили ему эти автографы. - пятьдесят фотографий во всех возможных ракурсах, вписки в VIP-зону на ближайших десяти концертах, и еще... эээмм...я хочу-у-у... Я. Хочу. ЧТОБЫ ТЫ НА КОНЦЕРТЕ ПРИГЛАСИЛ МЕНЯ НА СЦЕНУ, ПРИЛЮДНО ПОЖАЛ МНЕ РУКУ И ГРОМКО ПОБЛАГОДАРИЛ ЗА ТО, ЧТО Я СПАС ТЕБЯ ОТ НЕМИНУЕМОЙ ГИБЕЛИ!!!
***
Обитатели гримерки созерцали пятую точку Самойлова уже полчаса. Меланхолия продолжалась. Юношеский нахальный голос и вопли Вадима снаружи не внушали им никакого доверия, а еще больше вселяли страх в их сердца. За полчаса у Драу успело случиться три приступа истерики (ему благополучно затыкали рот микрофоном), Лиррия и маленькое хрупкое мужчино образовали в углу гримерки горку пепла (если бы к ней кто-нибудь присмотрелся повнимательнее, он бы увидел под пеплом маленькое скрюченное тело), Слип дожевал всю пачку жвачки и нервно ходил из угла в угол, Ярина с Глебом возвратились к распитию алкоголя, некое существо мучало девушку разговором, интересным, собственно, только существу, а Петр продолжал мрачно сидеть на табуретке и проклинать свою долбанную жизнь, которую он связал с группой Отто Дикс.

Тут Глеб только что увидил попу брата, болтающуюся в окне и загораживающую всем свет и воздух, и, когда Ворон уже начал тянуть Вадима своими тоненькими лапками наружу, младший организатор накинулся на брата с криком «Не загораживай свет!!!» и потянул его за ноги.
Далее события происходили так. Нашего готического Ворона унесло куда-то в сторону легким дуновением ветра, где, возможно, он и встретил так давно желаемую смерть. Вадим с диким матом вкатился обратно в гримерку и упал на Максима, который слабо пискнул; на Вадима упал сшибленный им Петр Воронов, на Петра - Глеб, на Глеба - Ярина (последние двое, к слову, были довольны такому раскладу событий). Существо прекратило упорно втирать что-то девушке и побежало смотреть музыкантов.
- А что случилось, ребята? - спросило оно.
Музыканты безмолствовали… Существо тупило… Девушка в углу ликовала и втирала что-то маленькой хрупкой мужчине. Ярина с довольным видом восседала на довольном и пьяном организаторе, попивая коньячок. Петр ругался бы матом, но в силу консерваторского образования не умел. Вадим пытался выползти из-под всей этой кучи-малы…. А вот наш Максим уже не возникал (и кажется не будет делать этого никогда).
***
Драу заторможенно повернулся. Он только что понял, что где-то под Яриной находится мужчина его мечты, которого он почему-то до этого не замечал. Драу медленно, но проворно подкрался к нему.
- Скажите пожалуйста, а вы ведь организатор? - кокетливо проговорил Драу.
Тому, что Драу заметил его недавно, послужило не то, что Драу не внимателен. Совсем нет… Скорее то, что Глеб был тщательно загримирован до неузнаваемости (но грим потек). И только нечто узнало Самойловых, поскольку было их диким фанатом.
- ЭЭ… ну да.. - прохрипел ошарашенный Глеб.
- Ой… у вас такие песни… "Сада-маза", "Вольно"…
***
О дальнейшем развитии событий можно не рассказывать, но где-то к часу ночи, случайно вошедшему в гримерку (если бы кто-то туда и вошел) представилась следующая картина:
В одном углу лежат в обнимочку довольные Ярина и Глеб, рядом с ними похрюкивает совершенно недовольный отвернувшийся Драу. Прижавшись к стенке и положив голову друг другу на плечи спят Слип и Воронов. Во втором углу существо, которому видимо не спится, что-то рассказывает Самойлову старшему, который от интереса аж зевает и отползает к Гришину. Гришин в свою очередь пытается выбраться из-под девушки, дрыхнущей на его плече и самозабвенно пускающей слюни ему на рубашку. Максим до сих пор (или уже) в отрубе. Лиро флегматично курит.

Утром гримерку огласил бодрый возглас скрипача:
- А теперь - утренняя зарядка!!
По злым и невыспавшимся лицам, которые если бы могли, то испепелили бы его взглядом, Петр понял, что он совершил громадную и, наверное, последнюю в своей жизни ошибку. Зарядка явно никого не волновала. Петр поспешно скрылся за табуреткой. Ярина с Глебом все также мирно посапывали в обнимочку. На ноге Глеба все также хрючил Драу. Вобщем, идиллия. Лиррия мрачно гипнотизировала гору пепла, появившуюся ее стараниями за ночь, явно надеясь на ее воскрешение к своей начальной стадии эволюции. Девушка, закутавшись в скомунизженный кожаный плащ, еще сладко-сладко спала. Рядом стучал зубами от холода и с ненавистью поглядывал на девушку маленький мужчина. Вадим, единственный кто подскочил под вопль "зарядка!", в данный момент искал скрипача, чтобы самолично его укокошить. К нему вскоре присоединился Слип, протирая кулачками СЛИПшиеся от сна глазёнки. Существо пыталось разбудить девушку и вновь помучать ее рассказами о тяжелом детстве и деревянных игрушках, прикрученных к полу. Окно и дверь гримерки были наглухо закрыты. От скрюченного тельца Максима в углу исходил наиприятнейший аромат мертвячины. Вобщем, обычное утро, каких бывают сотни, а то и тысячи у наших отечественных музыкантов.
- Мушшина... - проскрипел Драу во сне. - Я ваше навеки!... - и пустил порцию слюней на джинсы Самойлова младшего.
- Фублянах ты, а не вокалист Отто Дикс! - пробурчал Глеб и, подхватив Ярину на ручки, ушел с ней досыпать в другой угол.
Драу обиженно всхрапнул.
- СЛИ-И-И-ИП! Он меня унизил!
- Заткнись, не мешай! - прорычал Мари, вцепившись натренированными синтезатором лапами в тощую шейку Пети. С другой стороны в нее же вцепился озверевший Вадим. Скрипач изрыгал из себя еще неохарактеризованные человечеством звуки и дрыгал длинными ногами.
Существо уже пришло к решительным методам. Нанося сокрушительные удары ботинками по девушке, оно взывало к ее пробуждению.
- Позвольте, позвольте! ЭТО МОЙ ПЛАЩ!!! - возопило хрупкое мужчино и, схватив девушку за шкирку, попыталось вытряхнуть ее из своей драгоценной шмотки.
- Да проснулась я, проснулась! - упав на ноги Гришину, прохрипела девушка.
В это время Воронов наконец избавился от убивающих его мужчин, отгородившись табуреткой (которая спасла его уже в который раз).
- ОБЩИЙ СБОР! - провозгласил он.
Бешенство улеглось. Все сделали интеллигентные лица и уселись на пол, внимая. А вот что сказать на этом "общем сборе" Петр еще не придумал. Бедняга вжал голову в плечи. На него было устремлено девять жаждущих просвещения взглядов.
- Ну... эээ... я хотел сказать... С ДОБРЫМ УТРОМ, ГРИМЕРКА!
Взгляды помрачнели и обладатели их вернулись к своим делам. Драу, окончательно проснувшись, уселся напротив Ярины и Глеба и что-то озлобленно шептал себе под нос. Слип рылся в сумках в поисках жвачки, как антидепрессанта. Эта маленькая, но поработившая его существо целиком субстанция несла просветление в его душу. Существо, отстав от девушки и мужчины, которых ни что не волновало, кроме дележки плаща (с рыком, криком, лязгом зубов и треском несчастной детали одежды), обратило свой взор на разваливавшуюся на диване даму. Существо, не желая понять, что его уже давно никто не слушает продолжило разглогольствавать на тему еще более тяжелого, чем детсто отрочества.
- Отойди! Я тоже хочу сесть! - нагловато изрекло оно.
Лиррия смерила нечто презрительным взглядом и показательно отвернулась.
- Женщина, я к вам обращаюсь! - вырвалось у существа. Но должной реакции не последовало.
- АХ ТАК! - рыкнуло упрямое существо и подняло диван.
Лирро как можно флегматичнее вцепилась в подлокотник дивана и с усмешечкой смотрела на надрывающееся нечто.
Это было начало неприязни, которую обычно люди охарактеризовывают как настоящая Война.
Вдруг с существа медленно, но верно, соскользнул черный плащ и с лязгом грохнулся на пол (что впринципе странно для плаща). Все обитатели гримерки развернулись. Драу перестал бормотать, Слип прекратил искать жвачку, и даже Максим, кажется, открыл один глаз.
- Баба! -прохрипел Драу
- Девушка! -проборматал Вадим "В нашей футболке" мысленно добавил он.
- СИСЬКИ! -громко подытожил Слипа, медленно, но верно, подбираясь к (что стало известно) девушке
***
Итоги второго дня:
1) Драу пытался перегрызть вены от ревности;
2) Слип пытался ему в этом помочь;
3) Естесственно, первый устроил второму истерику ("Ты меня не любишь! А я потратил на тебя лучшие годы своей жизни!!"), что способствовало разрыву барабанных перепонок у несчастного клавишника;
4) Петр в который раз пришел к выводу, что вокруг него одни психи;
5) Лиррия и нечто чуть не выцарапали друг другу глаза и теперь сидели по разным углам;
6) Глеб и Ярина пришли к самой настоящей дружеской идиллии и, обменявшись телефонами, решили что еще "часто будут так тусить вместе"
7) Вадим опять ударился в сон;
8) Девушка и мужчина разорвали плащ пополам, но помирились; и сейчас дружно насиловали друг другу мозги заумными разговорчиками;
9) А Максим был все также далек от этого мира...
10)Слип приобнимаю не в чем неповинное сщество сидя с ним в одном углу и ненавязчиво так пялась на сиськи за что получил очередную истерику от Драу.
***
Клавдия Михална, поскрипывая застарелым ревматизмом и охая, елозила шваброй по заблеванному полу.
- Расходились тут... И ходют, и ходют, а мне убирать... - гнусавила несчастная старушка.
Ну вот, осталась последняя комната, с облегчением подумала Клавдия и, мужественно перекинув швабру через плечо, попутно прогремев связкой ключей, принялась открывать дверь гримерки. Залязгал замок, старая несмазаная дверь скрипнула, и тут Клавдия Михална схватилась за сердце.
Сквозь завесы застарелого табачного дыма, аромат гнили, присущий обычно подтухшему мясу, и вопли "СВОБОДА!!!", она разглядела кучу людей, которые, спотыкаясь и распихивая друг друга, неслись прямо на нее. И, когда страшные взлохмаченные люди, от которых пасло двухдневным перегаром, приблизились к ней вплотную, несчастная уборщица, мать трех дочерей и бабушка пяти внуков, пережившая Блокаду и все ужасы Второй Мировой, хлопнулась в обморок, крепко сжимая в слабеньких руках швабру.

Эпилог.

Прошло несколько лет. Ярина и Глеб все также дружили, как и в те прекрасные дни заточения, и были, наверное, самой показательной парой российской темной сцены. Существо(которое оказалось таки девушгой) приследовало несчастную Лиррию, изредка подкладывая в почтовый ящик письма с угрозами и следя за ней в бинокль. Та уже привыкла и ничего не предпринимала. Слип в свою очередь периодически начинал преследовать существо с дикими криками "СИСЬГИ!". Максима же откачали, но на сцену он больше не выходил (херки плакали под сценой в тот день) и от слов "клуб", "организаторы" и "гримерка" он бледнел и падал в обморок. Девушка и мужчина изредка встречались, припоминая друг другу все обиды. Слип открыл собственный завод по производству готической жвачки и, как ни странно, продолжил свою деятельность в группе Отто Дикс. Петр скрепя сердце тоже. Михаэль Драу написал десять песен, посвященных своему томительному заключению, и поместил их все в новый альбом "В плену любви", поплакал пару ночей над фотографией Глеба и заслужил еще больше уважения готических дамочек. Альбом занял первое место в готическом чарте по депрессивности и мрачности.
Наверное, это хэппи-энд, хотя, впрочем, решать только Драу и Вам, дорогие читатели.